Прыжок в послезавтра - Страница 59

Акахата протянул руку, что-то включая. Лицо его стало сосредоточенным.

Валентин вздрогнул, услышав напетую Халилом очень необычную, но явно приятную мелодию.

— Нравится? — спросил Акахата.

— Да, очень… Особенно это…

Валентин попытался напеть заключительную часть, но сбился.

— Послушай еще раз, — предложил Акахата. — Ну, а теперь запомнил?.. У тебя неплохая музыкальная память… Эту мелодию я проиграл электронным анализаторам музыки. Ответ потрясающе интересный. У мелодии своеобразный музыкальный лад и ритм. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Кажется, догадываюсь, — сказал Валентин. — Прежде была, так сказать, европейская музыка и музыка восточная. Они легко различались.

— Ты наверняка прав. У мелодии, которую напел Халил, совершенно оригинальная, неизвестная на Земле, система. И еще прелюбопытнейшее наблюдение. Все планетолетчики утверждают, что мелодию исполняет незнакомый им инструмент или целый оркестр таких инструментов.

— Ты склоняешься к неземному происхождению? — воскликнул Валентин.

— Пока я собираю факты, — подчеркнуто сухо повторил Акахата. — Но среди множества других я не исключаю и такую возможность.

— Халил сейчас в полете?

— Да.

— Значит, сообщения от него поступают в Комитет защиты. Ты ждешь их?

— Конечно.

— Сейчас мы узнаем, какие у него новости, — сказал Валентин и нажал одну из кнопок на своем браслете: — Мне и рабэну Акахате сведения, поступившие сегодня от планетолетчика Халила.

Один из секретарей-роботов тотчас откликнулся:

— Задание понял. Включаю запись.

Вслед затем донесся голос Халила.

«…Стартовал в пятнадцать ноль-ноль столичного времени. Нахожусь над Сахалином. До ракетодрома девять тысяч километров, до пришельца — 350. Все спокойно.

…Время пятнадцать тридцать. Нахожусь над Тихим океаном. До ракетодрома четырнадцать тысяч километров. До пришельца двадцать. Справа и слева от меня ракеты сопровождения. Только что услышал мелодию. Ту же, что всегда. Спросил планетолетчиков в ракетах сопровождения. Они слышат мелодию, как и я.

…Пятнадцать часов сорок семь минут. Начинаю обгон. Слышу мелодию.

…Шестнадцать часов ровно. Шаровидное тело позади. Слышу мелодию.

…Шестнадцать часов десять минут. С обеих ракет сопровождения передают: уже двенадцать минут у них полная тишина. А у меня неотвязные звуки.

…Семнадцать часов пять минут… Подо мною Ледовитый океан… До пришельца две тысячи километров. Мелодию слышу, но постепенно слабеет.

…Семнадцать часов двадцать минут. Наконец, убежала мелодия. Связался с другими ракетами. Передают: снова слышат. Ничего понять нельзя, в чем причина. Ложусь на обратный курс.

…Семнадцать часов тридцать пять минут. Опять слышу, все громче слышу. Товарищи передают: у них опять тишина.

…Семнадцать часов пятьдесят пять минут. Присоединился к ракетам сопровождения… Кроме меня, мелодию слышат и оба экипажа.

…Восемнадцать часов ноль минут. Начал подъем. Слышу мелодию. Очень ясно слышу.

…Восемнадцать часов тридцать минут. Пришелец на сто километров ниже. Я — слышу, товарищи мои — нет. Ничего не понимаю: либо со мной неладно, либо…»

— Что дальше? — нетерпеливо спросил Валентин.

— Больше ничего нет, — раздался неторопливый ответ робота-секретаря. — Извините, начало передачи…

И снова — голос планетолетчика…

…«Возвращаюсь на космодром. Я могу сказать наивные слова, детские слова. Мелодия — не галлюцинация! Ее навязывают те, кто в звездном корабле».

Халил умолк.

— Что ты скажешь об этом, рабэн Акахата? — обратился к ученому Валентин. — Быть может, Халил прав?

— Молодой планетолетчик излишне торопится с выводами. Он горячится там, где требуется холодный рассудок и выдержка, — ответил Акахата, слегка нахмурившись.

— А если он все же прав?

— О, хорошо, если бы это было так! — воскликнул Акахата. — Это означало бы очень и очень многое.

— Но что именно?

— Например, то, что разумные существа, сочинившие эту мелодию, возникли на углеродной основе. Более того, их организмы состоят из белков. У этих существ чувства сродни нашим, потребности и желания подобны нашим. Короче, биологически они похожи на жителей Земли. Это и еще многое могла бы рассказать музыка. Я не хочу увлекаться подобно Халилу.

— Прости, если я задержу тебя еще одним вопросом, — помедлив, сказал Валентин. — Тебе известно, что в мое время музыку сочиняли и электронно-вычислительные машины?

— Ты забываешь об одном обстоятельстве, дорогой друг. Ты не говоришь, что программу этим машинам составлял человек. А такая программа отражала человеческий опыт, человеческие потребности, человеческие чувства. Ты обращал внимание, как слушают музыку животные?

— Да, конечно. Лошади, например, слушают с удовольствием.

— Не только одомашненные лошади, но и совсем дикие животные, даже растения по-своему воспринимают музыку. Причем, мелодичная, приятная человеческому уху, музыка ускоряет рост растений, какофоническая — замедляет. Теперь окончательно доказано, что даже отдельная живая клетка чутко отзывается на звуки, а у музыки, кроме социальной основы, есть основа биологическая. Гениальные композиторы интуитивно находили такие сочетания звуков, которые в наибольшей степени отражали как социальные, так и биологические потребности человека. Не надо, конечно, огрублять и опрощать эти понятия.

— Ты считаешь, что любой самой совершенной машине создание музыки недоступно?