Прыжок в послезавтра - Страница 19

Валентин не знал, что отвечать и делать. Председатель, заметив это, обнял его за плечи:

— Поверь, ты мне так же дорог, как мои собственные дети, как Халил, которому я стал названым отцом. Его родители уже десять лет в дальней космической экспедиции. Моя семья и мое время принадлежат тебе, Валентин…

…Клавдии Михайловне и Илье Петровичу он не без торжественности сказал:

— От имени Всемирного Совета и от себя лично благодарю… Знаю, знаю, — предупредил он их возражения, — в том, что наш дорогой друг Валентин возвращен к жизни, — заслуга других. Но вы поставили его на ноги, и за это спасибо вам. А участников проекта «Анабиоз» планета будет чествовать завтра.

Прощался он с каждым в отдельности.

— Надеюсь, увидимся на чествовании, — обратился он к Клавдии Михайловне. — Твои близкие, конечно, соскучились о тебе, но пусть потерпят еще сутки.

— К тебе, Валентин, просьба, — сказал он Селянину. — Не согласишься ли ты, чтобы Халил и та девушка, которая тебе уже знакома, в первые дни были твоими тенями? Мне было бы спокойнее…

Илье Петровичу он пожал руку;

— Я сам отец. Меня, как и тебя, как всех нас, тревожит молчание «Артура»… Вчера я смотрел видеозапись о проводах экипажа на ту станцию. Твоя дочь очень милая и умная девушка. Она похожа на тебя, разве что красивее, чем ты… Сделано, поверь, все возможное, чтобы помочь им. Я надеюсь и ты надейся…

Происшедшее так не походило на предположения Валентина об этой встрече, что лишь позднее, оставшись один, он смог разобраться в своих впечатлениях. Он понял, что вел себя не так, как надо бы. Даже не поблагодарил Локена Палита. И просьбу об Эле принял с легкой душой. Тогда ему казалось неважным и несущественным, как он относится к этой девушке. А теперь подумал, что постоянно видеться с самозваной Ольгой мука для него и, вероятно, для нее тоже. Лучше бы его спутником был только Халил. А Ольга, вернее Эля… Он начинал теперь понимать, что не сможет вычеркнуть ее из памяти. Наоборот, он все еще любит девушку, причем ту, которая есть, Элю, даже сильнее, чем когда-то Ольгу.

Он слонялся по комнатам, тяготясь тишиной. Но едва подумал об этом, раздалась негромкая мелодия. Через минуту и она показалась ненужной. Странно: кто-то немедленно оборвал музыку.

Валентин плюхнулся на диван, подавшийся под ним подобно креслу в «стрекозе». Но сейчас эта сверхчуткая, подхалимничающая мебель вызвала раздражение. И слишком сильный свет был неприятен. А когда наступил полусумрак, Валентин решил, что так еще хуже, и в окно, занимавшее всю стену, ворвались солнечные лучи.

Нет, он отдавал себе отчет, что несправедлив, что надо бы удивляться и ахать при виде всего, что происходит в квартире. Но мысли об этом захлестывались недовольством самим собой и недавней опрометчивостью там, у председателя Всемирного Совета. Зачем он согласился, чтобы его сопровождала Эля?

В прихожей сидел робот Саня, тоже одинокий, но равнодушный ко всему. У Сани важное преимущество перед Валентином: он не осознавал своего одиночества, не страдал. Валентин в конце концов не выдержал.

— Халила! — попросил он.

Это была первая попытка использовать свою переговорную микростанцию, и он не очень-то верил в удачу. Но ему тотчас ответили:

— Здоровья и больших открытий!.. Халил слушает.

— Говорит Валентин Селянин.

— Ай, брат дорогой!.. Видеостанцию включи. Вот хорошо теперь. Видишь меня?

Действительно, в воздухе перед Валентином появилась полупрозрачная фигура Халила, такая же, как те, в гостиной во время последнего свидания с Ольгой-Элей. Правда, между прежним и теперешним было важное отличие. Фантастическое видение, бестелесный призрак вызвал не кто-то посторонний, а сам Валентин.

— Тебя, дорогой, не тянет отдыхать? — весело продолжал Халил. — Можно, я к тебе сейчас?

— Зачем спрашивать!

Изображение исчезло.

Халил появился быстрее, чем ожидал Селянин.

— Что тебя мучает, дорогой? — оглядев Валентина, спросил он.

А Селянин подумал, что Халил — уроженец юга, как и Локен Палит. Широкие, почти сросшиеся у переносья брови, прямой нос, смуглая кожа — южанин, конечно же южанин.

— Ты не скрывай: твоя печаль — моя печаль. Твоя забота — моя забота. Хорошо?

Валентин в который уже раз убеждался в душевной зоркости и отзывчивости всех, с кем сводит его судьба. И если бы причиной была не Ольга, а вернее не Эля, он непременно рассказал бы, что так мучает его.

Но в своем чувстве к этой девушке он не мог, не имел права признаваться. Он и про себя не должен думать о ней, как о любимом человеке.

И он ответил, что просто тяготится одиночеством — это была почти правда.

— Дорогой! Спасибо тебе, — воскликнул Халил, скорее обрадованно, чем огорченно. — Я боялся — помешаю тебе. Мы что сейчас сделаем? Мы Элю вызовем!

Он едва не силой потащил Валентина в комнату с видеопанорамой, вызывая на ходу:

— Эля!.. Слышишь меня? Халил тебя зовет… Сейчас она отзовется. Слушай и ты, дорогой.

Действительно, сквозь шум и гул, вызванный какими-то помехами, донесся ответ девушки.

— Здоровья и открытий, Халил… Я в «синей молнии»… Мне сказали, чтобы я приехала в столицу. Не знаешь, зачем?

— Как зачем? Почему спрашиваешь? — закричал Халил. — Жаль, что в «синей молнии» нельзя включать видеостанцию, а то бы ты увидела — зачем… Я бы тебе показал кое-кого, и ты бы поняла, зачем…

— Как бы я не понапрасну приехала… Халил… Он не хочет, чтобы я была рядом. Он сказал… Извини, торможение.

Передача прервалась. Халил с досадой ударил кулаком по ладони.